Шрифт:
Закладка:
Хотя в 1783 году британцы потеряли тринадцать своих североамериканских колоний, они основали новую колонию, Канаду, южные границы которой, словно кинжал, указывали на сердце Соединенных Штатов. Более того, британцы отказались эвакуировать свои форты на Северо-Западной территории США, хотя и обещали сделать это в мирном договоре 1783 года. Эти форты - в Мичилимакинаке и Детройте на западе, в Ниагаре и Освего на озере Онтарио, в Освегатчи на реке Святого Лаврентия, в Датчменз-Пойнт и Пойнт-о-Фер на озере Шамплейн - контролировали как индейские земли на Северо-Западе, так и водные пути вдоль американо-канадской границы. Хотя у британцев было много причин продолжать удерживать эти посты, они оправдывали свои действия тем, что Соединенные Штаты не позволили британским подданным вернуть долги, которые им задолжали американские граждане, и тем самым не выполнили условия мирного договора.
Со своих позиций в Канаде и северо-западных фортах британцы поощряли индейцев сопротивляться американским требованиям о земле, поддерживали создание индейской конфедерации под выдающимся руководством ирокеза Джозефа Бранта, получившего образование в школе Элеазара Уилока в Ливане, штат Коннектикут, и интриговали с диссидентскими элементами на территориях Кентукки и Вермонта. Леви Аллен, один из братьев Алленов, которые помогли основать Вермонт, пытался заключить торговый договор с англичанами и заставить Британию признать независимость Вермонта и, возможно, объединить его с Канадой. Северо-западные пограничные районы Соединенных Штатов были чрезвычайно уязвимы для вмешательства Великобритании.
Южная граница была еще более туманной и более открытой для эксплуатации европейской державой. По мирному договору англичане уступили Соединенным Штатам территорию к северу от 31-й параллели, что более или менее соответствует нынешней границе Флориды. Но в отдельном договоре, по которому британцы вернули Флориду Испании, северная граница Флориды была установлена гораздо дальше на север. Испанцы утверждали, что граница проходила по крайней мере до реки Язу, а это означало, что большая часть современных Алабамы и Миссисипи оставалась испанской. Испанцы фактически заняли Натчез, самое важное поселение в спорном регионе.
Что еще более важно, Испания также владела Новым Орлеаном и территорией Луизиана. В 1762 году Франция передала эти владения Испании в качестве платы за то, что Испания вступила в союз с Францией в Семилетней войне против Великобритании. Испания приняла эту территорию не потому, что у нее были какие-то амбиции заселить ее или сделать прибыльной, а просто потому, что она хотела использовать ее как барьер для защиты серебряных рудников Мексики от агрессивных англо-американских колонистов на севере. Испанские чиновники слишком ясно видели, что каждый американец, пересекающий Аппалачские горы и селящийся вдоль реки Огайо и ее притоков, ослабляет этот территориальный буфер. Однако если бы эти западные поселенцы не могли перевезти свою продукцию вниз по Миссисипи к Мексиканскому заливу, у них не было бы причин продолжать пересекать Аппалачи в Кентукки и Теннесси.
Поскольку испанцы на юго-западе контролировали выход к морю для западных поселенцев, стремящихся сбыть свою продукцию, они, как и британцы на северо-западе, могли интриговать с индейцами и несогласными поселенцами, которых можно было убедить отделиться от Соединенных Штатов. В самом деле, в 1784 году, пытаясь повлиять на американцев или остановить их продвижение в Кентукки и Теннесси, Испания закрыла реку Миссисипи для американской торговли.
В ответ на этот кризис американский министр иностранных дел Джон Джей в 1785-1786 годах заключил соглашение с опытным испанским министром в Соединенных Штатах доном Диего де Гардоки. Хотя Конгресс Конфедерации предписал Джею не отказываться от права Америки на судоходство по Миссисипи в ходе переговоров с испанским министром, Джей решил, что отказ от этого права на двадцать пять или тридцать лет в обмен на доступ к испанским рынкам очень привлекателен; и он был готов пойти на уговоры с некоторыми жителями Новой Англии (которые заигрывали с выходом из Союза), чтобы получить этот доступ к испанским рынкам. Но из-за страха, что западные поселенцы лишатся выхода к Мексиканскому заливу, южане во главе с Джеймсом Монро и Чарльзом Пинкни не смогли добиться большинства в девять штатов в Конгрессе Конфедерации, необходимого для заключения договора, и план провалился. Но готовность большинства из семи штатов пожертвовать интересами Запада ради восточных купцов убедила некоторых западных лидеров в том, что, возможно, им стоит прислушаться к тому, что Испания может предложить американцам на Западе. Так родилось то, что стало называться "Испанским заговором". Он продолжал мучить Юго-Запад в первые годы XIX века.
После провала договора Гардоки связался с некоторыми западными лидерами, включая Джона Брауна, представителя округа Кентукки в Вирджинии, Джеймса Уайта, конгрессмена из Северной Каролины, и, что особенно важно, Джеймса Уилкинсона, бывшего офицера Революционной войны, и попытался убедить их, что будущее американцев на Западе принадлежит Испании. Испания предлагала поселенцам из Кентукки торговые лицензии, вела переговоры с лидерами Теннесси и пыталась привлечь американцев к поселению на испанской территории. Испания даже привлекла Уилкинсона в качестве платного агента своего правительства. Уилкинсон тайно присягнул на верность испанской короне и в течение пятнадцати лет получал 2 000 долларов в год в качестве агента 13 испанского правительства - соглашение, подлинность которого не была подтверждена вплоть до двадцатого века. Уилкинсон оставался центральной фигурой испанского заговора даже после того, как стал подполковником, а затем генералом и командующим армией США. Даже не зная, что он был платным агентом Испании, Джон Рэндольф из Вирджинии сказал, что Уилкинсон был единственным человеком, которого он когда-либо знал, "который от коры до самой сердцевины был злодеем".39
Опасения по поводу испанского заговора были вполне реальными. В конце XVIII века многие западные поселенцы, казалось, были готовы иметь дело с любым правительством, которое могло бы принести им пользу. В 1784 году Вашингтон предупреждал, что жители Запада "стоят на шарнире. Одно прикосновение пера может повернуть их в любую сторону". Даже Джефферсон в 1787 году беспокоился, что из-за соблазнов иностранных держав и "нравов народа" на Западе "разделение возможно в любой момент".40
Федералисты с самого начала знали, что столкнутся с трудностями на недавно приобретенных землях к западу от Аппалачей. Поселенцы массово продвигались на запад, и их неустанные поиски земли неизбежно должны были встретить сопротивление со стороны индейцев, владевших ею. Как и большинство других американских лидеров, федералисты надеялись не только на то, что Запад станет "шахтой огромного богатства для Соединенных Штатов", как предсказывал Мэдисон в "Федералисте № 38", но и на то, что его заселение будет происходить упорядоченно и постепенно. Они также ожидали,
